I breath...
Удар.
I see…
Сухим обжигающим холодом стягивает кожу, мышцы, сознание. На внутреннем киноэкране мерцает помехами и царапинами на пленке, дрожа, обожженная горячим, мятно - свежим, сине-шафрановым дыханием лета, сплошная и холодная зелень на чугунных, ажурной ковки ветвях. Свернувшимися каплями великолепного цвета голубиной крови сквозь нее алеет сухой шиповник. Каллиграфически вычерченные, живые пятна теней и размытые табачные силуэты терзаемых ветром крон вверху, на недосягаемой высоте. Тысяча сырых горько-сладких запахов, переслаиваясь, смешиваясь, плывет в раскаленном воздухе без намека на влажность. Удар. Боли не было. Ее никогда не было. Лишь тяжкое ощущение удара о что-то странно-холодное и твердое, как лед. Картинка мигает, минутная тьма заливает пустой кинозал. Смена кадра: на экране рычащий и фыркающий ключ бурлит, как кипяток, выливаемый из чайника. В руслах, выложенных сверкающим, как россыпь алмазов, сердоликом мерцают и кружатся мелкие песчинки, словно в холодную сладкую воду кто-то подмешивает и подмешивает сахару. Еще удар о трещиноватую черепицу. Смена кадра на подсвеченную помехами в работающем на минимальную мощность мозгу темную, как чулан, пустоту.
I feel…
Старые, полустершиеся фотографические черно-белые карточки воспоминаний. Город. Стеклянно-чугунные набережные в состоянии вечного ностальгического déjà vu. Мостовые, тротуары, крыши, высотки, подворотни, фешенебельные кварталы и кварталы бедноты. Громадные часы со стрелкой, как палка слепого, ткнувшейся и не попавшей в римскую VIII. Тысяча запахов, разлитых невидимыми шлейфами в воздухе. Золотистый флер духов, крепкий запах свежего кофе и цитрусов, нежный аромат венских кексов, вонь бензина, грязного железа, бетона и Двуногих.
I breath...
Тяжелее всего просыпаться именно от таких флэш-бэк-сновидений. С гудящей электростанцией в голове и ватой в лапах. Пару смачных городских ругательств сквозь зубы себе позволить можно, большего другие не оценят.
---------------> Куда-то.